ПАЛОМНИК ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ
паломник особого назначения
Он первым проник с фотоаппаратом в Лхасу и сделал снимки, за которые мог лишиться жизни. Они прославили его на весь мир и спасли от банкротства малоизвестный журнал National Geographic. Смерть фотографа стала детективной историей, которая не разгадана до сих пор.
Он первым проник с фотоаппаратом в Лхасу и сделал снимки, за которые мог лишиться жизни. Они прославили его на весь мир и спасли от банкротства малоизвестный журнал National Geographic. Смерть фотографа стала детективной историей, которая не разгадана до сих пор.
Гомбожаб Цыбиков (1873 – 1930) первым сфотографировал Лхасу и стал самым известным из первых фотографов Тибета. Он привёз оттуда больше всего снимков, а факт проникновения подданного Российской империи в крупнейшие тибетские святыни имел большое политическое значение.
На рубеже XIX-XX вв. Тибет был закрыт цинским правительством Китая и Далай-ламой XIII для въезда иностранцев. Попытки составить карты Тибета и сделать его описание были смертельно опасны. В 1826 году там был убит англичанин, доктор Муркрофт, приехавший под видом мусульманина; затем – французский путешественник Дютрейль де Рэнс; японец Кавагути Экай избежал смерти, но приютившие его монахи были ослеплены. Казнили и тибетцев, давших кров индусам, пробравшимся со стороны Индии и попытавшимся сделать фотографии. За саму съёмку легко можно было поплатиться жизнью: тибетцы считали фотографов колдунами и полагали, что они улавливают образы людей в маленький чёрный ящик для того, чтобы увезти на враждебный Запад. Как Цыбикову удалось в этой ситуации остаться в живых и привезти в Россию около 200 снимков?
На рубеже XIX-XX вв. Тибет был закрыт цинским правительством Китая и Далай-ламой XIII для въезда иностранцев. Попытки составить карты Тибета и сделать его описание были смертельно опасны. В 1826 году там был убит англичанин, доктор Муркрофт, приехавший под видом мусульманина; затем – французский путешественник Дютрейль де Рэнс; японец Кавагути Экай избежал смерти, но приютившие его монахи были ослеплены. Казнили и тибетцев, давших кров индусам, пробравшимся со стороны Индии и попытавшимся сделать фотографии. За саму съёмку легко можно было поплатиться жизнью: тибетцы считали фотографов колдунами и полагали, что они улавливают образы людей в маленький чёрный ящик для того, чтобы увезти на враждебный Запад. Как Цыбикову удалось в этой ситуации остаться в живых и привезти в Россию около 200 снимков?
Маска мистерии цам: богиня Лха-мо – защитница буддизма. Монголия, вторая половина XIX в. Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Маска мистерии цам: богиня Лха-мо – защитница буддизма. Монголия, вторая половина XIX в. Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Первый фотограф Лхасы родился в Забайкалье, в селе Урда-Ага. Отец Гомбожаба, Цэбек Монтуев, в юности хотел посвятить себя в духовное звание и много занимался самообразованием, но его родители были ярыми шаманистами и стремление к просвещению не поддерживали. Поэтому Цэбек Монтуев поклялся дать своим детям хорошее образование. Так его сын Гомбожаб оказался на пороге Читинской мужской гимназии и стал первым бурятом, окончившим её. Причём в числе первых учеников – с серебряной медалью. Дальнейшая учёная карьера Гомбожаба сложилась самым успешным образом.
Здание Читинской мужской гимназии. Сегодня в нём расположен второй корпус Читинской государственной медицинской академии.
Здание Читинской мужской гимназии. Сегодня в нём расположен второй корпус Читинской государственной медицинской академии.
«По окончании мною гимназии педагогический совет постановил оказать мне содействие по продолжению образования и выдал погоны и пособие, чтобы доехать до Томска, где я поступил на медицинский факультет. Но, уступая желанию моих сородичей и родных, я оставил этот факультет и, пропустив еще год, проведённый в Урге, поступил в 1895 году в Санкт-Петербургский университет, на факультет восточных языков. Здесь я провёл 4 года и закончил его в 1899 году. После этого почти три года провёл в экспедиции Русского географического общества».
(Цыбиков Г.Ц. «Буддист-паломник у святынь Тибета»)
Заняться изучением восточных языков и дипломатией Цыбикова уговорил его двоюродный брат Пётр Бадмаев, знаток тибетской медицины, крестник Александра III и врач семьи Николая II. Бадмаев руководил азиатским департаментом Министерства иностранных дел и лелеял грандиозные планы добровольного присоединения к Российской империи Китая, Монголии и Тибета. Александр III сомневался в реалистичности этих проектов, но выделил Бадмаеву два миллиона золотых рублей. Бадмаев развернул большую агентурную работу в Центральной Азии. В Урге (нынешний Улан-Батор) у Бадмаева была своя школа, куда он направил Гомбожаба Цыбикова изучать китайский, монгольский и маньчжурский языки. С этими знаниями Цыбиков и поступил в Санкт-Петербургский университет, который окончил с дипломом первой степени и золотой медалью.
Окончание Цыбиковым университета совпало с очередным этапом противостояния между Российской и Британской империями за господство в Центральной и Южной Азии – так называемой «Большой игре». Весной 1898 года Санкт-Петербург посетил посланец Далай-ламы XIII, учёный бурятский лама Агван Доржиев. Он хотел выяснить, могла бы Россия выступить в роли покровителя Тибета, чтобы не допустить захвата последнего Великобританией с территории Британской Индии.
Окончание Цыбиковым университета совпало с очередным этапом противостояния между Российской и Британской империями за господство в Центральной и Южной Азии – так называемой «Большой игре». Весной 1898 года Санкт-Петербург посетил посланец Далай-ламы XIII, учёный бурятский лама Агван Доржиев. Он хотел выяснить, могла бы Россия выступить в роли покровителя Тибета, чтобы не допустить захвата последнего Великобританией с территории Британской Индии.
Фото: Валерия Свечникова
Приезд Доржиева в Петербург дал новый толчок русским экспедициям в Центральный Тибет и Лхасу. Двадцатью годами ранее к её границам приблизился Николай Пржевальский, но ему преградила путь тысяча тибетских солдат. После приезда Доржиева в Тибет отправился путешественник Пётр Козлов. Он познакомился и подружился с Далай-ламой XIII, но за границами его резиденции. Было очевидно, что путешественникам-военным, отправлявшимся в азиатские экспедиции с заданиями от Русского географического общества и Генштаба, вход в Лхасу закрыт.
Беспрепятственно попасть в Тибет могли только уроженцы стран Азии – буддисты. Это обстоятельство решили использовать, отправив в Лхасу исследователя под видом бурятского паломника.
Беспрепятственно попасть в Тибет могли только уроженцы стран Азии – буддисты. Это обстоятельство решили использовать, отправив в Лхасу исследователя под видом бурятского паломника.
Баргузинский дацан. Фото: Евгений Коноплёв
К этому моменту студент Гомбожаб Цыбиков успел обратить на себя внимание университетской профессуры. Он принял участие в работе комиссии по изучению землевладения в Забайкальской области и написал по итогам своих полевых наблюдений большую книгу, где собрал обширную статистику по вопросам социальных отношений и экономике Восточной Сибири. Осенью 1898 г. в руки Цыбикова попало описание путешествия в Тибет и Непал нештатного ламы Болдоморского дацана Мичжэд-Дорчжэ, с которым он познакомил Алексея Позднеева, профессора восточного факультета, где обучался. Кроме того, Цыбиков был знаком с путевыми записками калмыка База-бакши, совершившего такое же паломническое путешествие в Тибет в конце XIX в. Идея отправиться в Тибет в качестве паломника вырисовывалась сама по себе. Алексей Позднеев рекомендовал кандидатуру Гомбожаба Цыбикова Русскому географическому обществу и Генштабу.
«Совет РГО выдал мне средства на поездку [в Центральный Тибет], а тогдашний секретарь Общества А. В. Григорьев с обычной своей любезностью и чисто отеческим попечением сделал всё зависящее от него для снаряжения меня в далёкий путь».
Надев платье буддийского паломника, Цыбиков отправился в Ургу. Там он присоединился к торговому каравану, следующему в город Гумбум — северную окраину Тибета.
«Совет РГО выдал мне средства на поездку [в Центральный Тибет], а тогдашний секретарь Общества А. В. Григорьев с обычной своей любезностью и чисто отеческим попечением сделал всё зависящее от него для снаряжения меня в далёкий путь».
Надев платье буддийского паломника, Цыбиков отправился в Ургу. Там он присоединился к торговому каравану, следующему в город Гумбум — северную окраину Тибета.
Фото: Аюна Дамбаева
«Пускаясь в путешествие как простой бурят-паломник, я должен был особенно считаться с предубеждениями местного населения. Поэтому нечего было и думать о собирании каких-либо естественнонаучных коллекций, съёмке местностей, ведении правильных наблюдений и т. п. Взятый с собою фотографический аппарат и термометр Реомюра пришлось держать под замком в сундуке вплоть до Лхасы. При себе я постоянно имел только маленькую записную книжку, куда заносил заметки ежедневно, даже и в этом скрываясь от любопытных глаз».
Но самое главное — у Цыбикова был фотоаппарат. Генштаб снабдил его ручным фотоаппаратом Self-Worker французской фирмы Pipon с самым передовым на тот момент объективом DAGOR (Doppel Anastigmat Goerz) — двойным анастигматом, одинаково пригодным для портретной и пейзажной съёмки. К этому прилагался большой запас стеклянных фотографических пластин английской фабрики Ilford размером 6,5 × 9 см.
Фотокамера имела фокусное расстояние 100 миллиметров и позволяла сделать без перезарядки 12 кадров.
Но самое главное — у Цыбикова был фотоаппарат. Генштаб снабдил его ручным фотоаппаратом Self-Worker французской фирмы Pipon с самым передовым на тот момент объективом DAGOR (Doppel Anastigmat Goerz) — двойным анастигматом, одинаково пригодным для портретной и пейзажной съёмки. К этому прилагался большой запас стеклянных фотографических пластин английской фабрики Ilford размером 6,5 × 9 см.
Фотокамера имела фокусное расстояние 100 миллиметров и позволяла сделать без перезарядки 12 кадров.
Фото: ebay.com
Фотоаппарат был вмонтирован в молитвенный барабан хурдэ – единственный атрибут, не вызывавший подозрений местных жителей. Цыбиков фотографировал через специально проделанные в нём отверстия. Из Лхасы он привёз порядка 200 снимков – больше него в Тибете в то время не сделал никто.
Фотоаппарат был вмонтирован в молитвенный барабан хурдэ – единственный атрибут, не вызывавший подозрений местных жителей. Цыбиков фотографировал через специально проделанные в нём отверстия. Из Лхасы он привёз порядка 200 снимков – больше него в Тибете в то время не сделал никто.
Фотоаппараты появились в русских экспедициях по Центральной Азии в 80-е годы XIX века. Инициатором их внедрения стал Генштаб. Фотосъёмку использовали в маршрутно-рекогносцировочных целях. Так, в 1876 году начальник военно-топографического отдела Главного штаба Отто фон Штубендорф, зная, что Николай Пржевальский снаряжает вторую экспедицию в Центральную Азию, предложил ему взять с собой фотографический аппарат. Пржевальский, однако, не смог этого сделать – аппарат, фотографические принадлежности, химикалии и запас пластин весили целых 17 пудов, то есть почти 280 килограммов. В 1883 году фотограф-изобретатель Вячеслав Срезневский сконструировал для Пржевальского специальную походную фотокамеру. Она была относительно небольшой, весила около 9 фунтов, то есть чуть больше 4 килограммов, и выдерживала экстремальные климатические условия Центральной Азии. Так из экспедиций Пржевальского появились фотографии, которые делал его помощник Всеволод Роборовский. Вторым, кто начал применять фотографию в русских экспедициях в Центральной Азии, стал Пётр Козлов, который сфотографировал виды Верхней Монголии, Цайдама и Кхама (Восточного Тибета).
Цыбиков достиг Лхасы в начале августа 1900 года и уже осенью начал снимать виды «запретной» столицы Тибета. К этому времени там уже побывал под видом буддиста-паломника ещё один российский путешественник – калмык Овше Норзунов, который выполнял роль курьера Агвана Доржиева. В начале 1900 года Норзунов получил такую же камеру, что и Цыбиков, и набор стеклянных пластин, только не английских, а французских – фирмы братьев Люмьер. С этой камерой Норзунов прибыл в Лхасу в конце февраля 1901 года и находился там около трёх месяцев, тайком делая снимки. Интересно, что Цыбиков, встречавшийся в Тибете с Норзуновым несколько раз, прятал камеру и от него, о чём он пишет в своём дневнике – слишком велика была опасность быть обнаруженными. Норзунов уехал из Лхасы раньше, поэтому его стеклянные негативы прибыли в Петербург первыми.
«О проклятие, скрываться! Сегодня я просидел около одного часа за городом, для того, чтобы снять монастырь Чжан-цзая. К канаве, где я сидел, то и дело приходили за водой, а некоторые здесь мыли шерсть. К тому же по дороге туда и сюда проходили люди. Я сел за высокий берег канавы, откуда и сделал один лишь снимок».
«О проклятие, скрываться! Сегодня я просидел около одного часа за городом, для того, чтобы снять монастырь Чжан-цзая. К канаве, где я сидел, то и дело приходили за водой, а некоторые здесь мыли шерсть. К тому же по дороге туда и сюда проходили люди. Я сел за высокий берег канавы, откуда и сделал один лишь снимок».
Дворец в Лхасе. Китай, Тибет, Лхаса. 1950-е
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Дворец в Лхасе. Китай, Тибет, Лхаса. 1950-е
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Лхаса, «место богов», произвела на Гомбожаба Цыбикова сильное впечатление: «Кажется, будто стены дворца Далай-ламы вырастают прямо из гор». Однако «восхищение видом издали сразу исчезает при вступлении в город с его кривыми и до крайности грязными улицами». Путешественник осматривает город и его храмы, знакомится с бытом лхасцев и обычаями в монастырях. Его поражают нищета и обездоленность жителей. «Экономя табак, они смешивают его с пеплом навоза баранов и козлов; ткач получает в день 15 копеек, чернорабочий – 4, чтец молитв за день беспрерывного чтения – 20 (при цене бутылки водки в 2 копейки)», – записывает Цыбиков. Он внимательно изучает процесс богослужения и обряды, сопровождающие молитвы. Последние необходимо подкреплять подношением монет, масла или слитков золота. Неимущие ползут к статуям, отбивая поклоны – их надо совершить сто тысяч.
«Вообще, тибетские ламы хорошо научились монетизировать веру, богослужение и культ – каждый, даже самый нелепый шаг верующего, стоит денег»
«Вообще, тибетские ламы хорошо научились монетизировать веру, богослужение и культ – каждый, даже самый нелепый шаг верующего, стоит денег»
Украшение здания. Китай, Тибет, Лхаса. 1950-е
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Украшение здания. Китай, Тибет, Лхаса. 1950-е
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Такие же поклоны вместе с другими богомольцами отбивал и Цыбиков, отправляясь по 15-километровой дороге к резиденции Далай-ламы – дворцу Потала. Он сделал, как положено, 6000 поклонов, на что ушло два дня.
«Лицезрение "Его святейшества" стоит недёшево: в казну Поталы надо внести восемь ланов серебра. Золотые ступы с прахом далай-лам, многовековой запах воскурений и лампадного масла в лабиринтах Поталы. Долгое и нудное ожидание в приёмной. Наконец открывается тяжёлая кованая дверь, ведущая в полусумрачный зал. Прямо против двери поставлен высокий трон, обращённый к двери, на котором по-восточному восседал далай-лама, завернувшись жёлтой мантией». Долгое ожидание было не напрасным – Далай-лама обратил на Цыбикова особое внимание. Это помогло ему во время его паломничества, отвратив начинающиеся в отношении него подозрения, что он не «настоящий» паломник.
«Лицезрение "Его святейшества" стоит недёшево: в казну Поталы надо внести восемь ланов серебра. Золотые ступы с прахом далай-лам, многовековой запах воскурений и лампадного масла в лабиринтах Поталы. Долгое и нудное ожидание в приёмной. Наконец открывается тяжёлая кованая дверь, ведущая в полусумрачный зал. Прямо против двери поставлен высокий трон, обращённый к двери, на котором по-восточному восседал далай-лама, завернувшись жёлтой мантией». Долгое ожидание было не напрасным – Далай-лама обратил на Цыбикова особое внимание. Это помогло ему во время его паломничества, отвратив начинающиеся в отношении него подозрения, что он не «настоящий» паломник.
«Далай-лама благословил меня приложением своей правой руки к моему темени. Ему подали шнурок из ленты шёлковой материи, он связал узел и, дунув на него, положил на мою шею. Этот охранительный узел, освященный дуновением после прочтения особого заклинания, считается талисманом, охраняющим от несчастий. Я отошёл в сторону, моих товарищей он только благословил помянутым способом».
«Далай-лама благословил меня приложением своей правой руки к моему темени. Ему подали шнурок из ленты шёлковой материи, он связал узел и, дунув на него, положил на мою шею. Этот охранительный узел, освященный дуновением после прочтения особого заклинания, считается талисманом, охраняющим от несчастий. Я отошёл в сторону, моих товарищей он только благословил помянутым способом».
Дворец Богини Янжимы. Фото: Денис Лубсанов
Три года, с 1899 по 1902-й, Гомбожаб Цыбиков провёл в экспедиции. В некоторых источниках указывают точное число дней его поездки – 888. Цыбиков посетил крупнейшие города и религиозные центры Тибета: Гумбум, Лабран в Амдо, Лхасу и три главных монастыря – Галдан, Брайбун и Сэра, резиденцию второго по рангу ламы – панчен-ламы – монастырь Даший-Лхунбо, древнейшую столицу Тибета Цзэтан и монастырь Самьяй. Никто из проникавших в Тибет открыто или тайно иностранных путешественников не имел такой свободы доступа в эти города и монастыри.
По возвращении в Петербург буддист-паломник становится предметом повышенного интереса различных ведомств. Все хотят получить ценнейшие данные, добытые путешественником. В Научном архиве РГО хранятся письма из министерств, желающих получить доступ к документам Цыбикова и ему самому как источнику информации.
Наконец, 7 (20) мая 1903 года Гомбожаб Цыбиков прочитал в Русском географическом обществе публичную лекцию «О Центральном Тибете», которую сопроводил демонстрацией 32 диапозитивов, сделанных с его фотографий. Эта лекция и показ видов Тибета и Лхасы произвели настоящую сенсацию в научном мире. В том же году «Известия ИРГО» опубликовали цыбиковскую лекцию, а вместе с ней списки лучших фотографий Норзунова и Цыбикова с их подробными объяснениями.
По возвращении в Петербург буддист-паломник становится предметом повышенного интереса различных ведомств. Все хотят получить ценнейшие данные, добытые путешественником. В Научном архиве РГО хранятся письма из министерств, желающих получить доступ к документам Цыбикова и ему самому как источнику информации.
Наконец, 7 (20) мая 1903 года Гомбожаб Цыбиков прочитал в Русском географическом обществе публичную лекцию «О Центральном Тибете», которую сопроводил демонстрацией 32 диапозитивов, сделанных с его фотографий. Эта лекция и показ видов Тибета и Лхасы произвели настоящую сенсацию в научном мире. В том же году «Известия ИРГО» опубликовали цыбиковскую лекцию, а вместе с ней списки лучших фотографий Норзунова и Цыбикова с их подробными объяснениями.
Сегодня эти снимки представляют большую историческую ценность: многие изображённые на них постройки не сохранились до наших дней, будучи разрушенными или перестроенными во время тибетско-китайской войны 1912 года, в годы «Культурной революции» в КНР (1966 – 1976) и в последующий период социалистической реконструкции Тибета.
По результатам своего «паломничества» в Тибет Цыбиков был удостоен премии Русского географического общества имени Николая Пржевальского с формулировкой «За блестящие результаты путешествия в Лхасу».
По результатам своего «паломничества» в Тибет Цыбиков был удостоен премии Русского географического общества имени Николая Пржевальского с формулировкой «За блестящие результаты путешествия в Лхасу».
Интересно, что Агван Доржиев тоже решил заняться фотографией в Тибете и даже приобрёл с этой целью в Париже фотокамеру. Однако его соотечественники, узнав, что он планирует показать снимки на Западе, заставили его разбить камеру на глазах всего далай-ламского двора.
Интересно, что Агван Доржиев тоже решил заняться фотографией в Тибете и даже приобрёл с этой целью в Париже фотокамеру. Однако его соотечественники, узнав, что он планирует показать снимки на Западе, заставили его разбить камеру на глазах всего далай-ламского двора.
Дворец в Лхасе. Китай, Тибет, Лхаса. 1950-е
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Иволгинский дацан. Фото: Николай Птуха
Фото: Мария Шульпина
В конце 1903 года Русское географическое общество издало альбом, включавший 50 лучших фотографий Цыбикова и Норзунова и представлявший из себя картонную коробку с картонными же листами, на каждом из которых было наклеено по снимку. Этот альбом Общество презентовало своим зарубежным коллегам как доказательство превосходства русских исследователей в изучении запретной территории. Тибет перестал быть белым пятном на политической и научной карте мира.
Летом 1905 года Далай-лама XIII встречался в Урге с российскими политиками и учёными. На этой встрече Цыбиков был переводчиком. Он лично преподнёс Далай-ламе альбом фотографий, чем его весьма порадовал. Стеклянные негативы, с которых были сделаны снимки, в настоящее время хранятся в Научном архиве Русского географического общества в Санкт-Петербурге. Там же можно увидеть и этот альбом.
Летом 1905 года Далай-лама XIII встречался в Урге с российскими политиками и учёными. На этой встрече Цыбиков был переводчиком. Он лично преподнёс Далай-ламе альбом фотографий, чем его весьма порадовал. Стеклянные негативы, с которых были сделаны снимки, в настоящее время хранятся в Научном архиве Русского географического общества в Санкт-Петербурге. Там же можно увидеть и этот альбом.
Результатом путешествия Гомбожаба Цыбикова стала написанная им на основе дневников книга «Буддист-паломник у святынь Тибета». В ней даны подробные характеристики географического положения, природных условий, социального устройства, экономики и политики Тибета – Цыбиков добросовестно выполнил задания Русского географического общества и Генштаба. В предисловии к книге академик Сергей Ольденбург писал, что она «сохранила весь свой интерес непосредственностью наблюдений жизни тибетского монашества и жизни буддийских паломников в Тибете, ибо из буддистов, посетивших Лхасу и главные святыни Тибета, никто не был так хорошо, как Цыбиков, подготовлен, и никто из буддистов не оставил нам столь полного и внимательного описания этих святынь; из небуддистов же никто не мог иметь к ним той же свободы доступа». Интересно, что уникальный материал о жизни крупнейшего религиозного центра собирал человек, который в конце жизни задумал написать большой атеистический труд. Совершая своё путешествие, Цыбиков оставался, прежде всего, бесстрастным учёным. Именно это обстоятельство определяет основные характеристики его исследования.
Во время своего путешествия Цыбиков совершил ещё один подвиг: собрал библиотеку тибетской ксилографической литературы в количестве 333 томов по религии, философии, истории, медицине и грамматике. В течение года он тайком отправлял книги в Пекин, где их перепечатывали в типографии. Каждую книгу он тщательно упаковал: зашил в плотный тканевый чехол, а затем в сырую воловью шкуру. Отверстия от иглы в коже залил специальным клеем, чтобы в них не проникала влага. Особо ценные манускрипты сложил в обитые железом дорожные сундуки. Сейчас они находятся на родине Цыбикова, в Агинском национальном музее его имени. Книги учёный передал в Русское географическое общество, а сегодня они составляют часть тибетского фонда Института восточных рукописей РАН. Каталог коллекции тибетской литературы Цыбикова был издан в 1904 г. и стал известен на весь мир. Всемирную славу получили и фотографии Лхасы, в том числе благодаря журналу National Geographic.
Фотографии Цыбикова и Норзунова фактически спасли малоизвестный в начале ХХ века журнал от закрытия. Однажды поздно вечером, когда в печать уже должен был уйти январский номер 1905 г., главный редактор National Geographic Гилберт Гросвенор обнаружил, что одиннадцать полос журнала пустые. Он спешно обыскал всю редакцию в поисках подходящего материала и обнаружил конверт с фотографиями Тибета и Лхасы, которые отдал в типографию и опубликовал с минимумом пояснений – на них уже времени не было. Гросвенор думал, что его уволят, но вместо этого спас журнал и нашёл его фирменный стиль. Номер с фотографиями запретной столицы Тибета произвёл фурор. До этого журнал печатал громоздкие научные статьи и метеорологические карты. А после публикации фотографий русских «паломников» стал тем изданием, которое сегодня известно всем и имеет многомиллионную аудиторию читателей.
Фото: Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Фото: Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Последующие годы жизни Гомбожаб Цыбиков посвятил науке и педагогической работе. В 1906 – 1917 гг. он возглавлял кафедру монгольской словесности в Восточном институте Владивостока, где выпустил «Пособие для изучения тибетского языка» – Цыбиков владел разговорным лхасским диалектом . Этот учебник выдержал три переиздания и ещё в СССР оставался единственным учебником разговорного тибетского языка, созданным отечественным автором. В этот период он также совершил четыре путешествия в соседние китайские и монгольские провинции. Преподавал в Агинске, Верхнеудинске, Иркутске. Студенты очень уважали профессора Цыбикова.
Ещё до революции 1917 года учёный активно сотрудничал с бурятскими национальными деятелями, ведущими работу по формированию бурят-монгольской автономии. Он стал членом Бурнацкома — первого высшего органа власти бурят-монголов на территории Российской империи. В событиях Октябрьской революции Цыбиков принял участие в качестве члена Бурнацкома, который способствовал установлению власти большевистских Советов в Забайкальской области. Интересно, что книга Цыбикова «Буддист-паломник у святынь Тибета» была издана Академией наук Советской России в 1919 году, во время Гражданской войны, несмотря на «бумажный голод» и разруху. Автор подготовил её к печати задолго до этого, но причиной задержки выхода в свет стала кончина секретаря РГО Александра Григорьева, который редактировал книгу, а также вопрос о транскрипции тибетских слов и названий: лхасское произношение в рукописи решили заменить на монгольское, что потребовало правок во всём труде.
После Октябрьской революции Гомбожаб Цыбиков уволился из Восточного института, чтобы содействовать делу просвещения бурят. «Вследствие приглашения меня моими сородичами забайкальскими бурятами послужить делу национализации школы, что будет сделано в Российской республике для всех инородцев, я желаю посвятить свои силы делу народного просвещения у сородичей. Поэтому прошу освободить меня от и. д. профессора», — писал Цыбиков в прошении университетскому начальству. Он вернулся в Бурятию и стал профессором Иркутского государственного университета. Готовил педагогические кадры и участвовал в обсуждении новой для страны концепции всеобщего образования, учитывающего национальную специфику. Стал автором учебников бурятского языка, включая бурятский букварь для детей. Кроме того, его отправили в Монголию оказывать помощь в создании там национальной системы всеобщего образования. Её пришлось создавать фактически с нуля.
Гомбожаб Цыбиков активно участвовал в организации бурятской секции Восточно-Сибирского отдела Географического общества СССР, был её председателем, помогал в организации изучения территории Бурятии.
Гомбожаб Цыбиков активно участвовал в организации бурятской секции Восточно-Сибирского отдела Географического общества СССР, был её председателем, помогал в организации изучения территории Бурятии.
Фото: Валентина Кравцова
Фото: Валентина Кравцова
В конце 1920-х гг. Цыбиков уехал в родное село Урдо-Ага возле Агинского дацана, где стал вести животноводческое хозяйство и даже вывел новую породу овец. В память об отце, который дал ему дорогу к знаниям и интересной жизни, он поставил возле дома ступу, в основание которой поместил священный тибетский клад «бумба»: по девять благородных металлов, драгоценных камней, круп и лечебных трав. В 1929 г. хозяйство Цыбикова попало под программу раскулачивания. А через год профессор скончался.
О его смерти до сих пор ведутся споры. По самой известной версии, Цыбиков был похоронен по старому бурятскому обычаю, на поверхности земли: тела умерших пеленали кусками ткани и прикрывали ветвями деревьев или камнями. На другой день родственники обнаружили, что могила разрыта, а тело профессора обезглавлено. Говорили, что из черепа Цыбикова сделали габалу – ритуальную чашу для ламаистских обрядов. Для этой цели подходила голова только очень учёного и уважаемого человека, а Цыбиков, ко всему прочему, был ещё и благословлён самим Далай-ламой. По воспоминаниям местных жителей, незадолго до смерти профессора в селении появились неизвестные ламы – предположительно, из Тибета. Была ли то месть тибетских лам за открытие всему миру их тайн или это было содеяно местными, агинскими, так и осталось неизвестным. Чашу искали, но так и не нашли.
О его смерти до сих пор ведутся споры. По самой известной версии, Цыбиков был похоронен по старому бурятскому обычаю, на поверхности земли: тела умерших пеленали кусками ткани и прикрывали ветвями деревьев или камнями. На другой день родственники обнаружили, что могила разрыта, а тело профессора обезглавлено. Говорили, что из черепа Цыбикова сделали габалу – ритуальную чашу для ламаистских обрядов. Для этой цели подходила голова только очень учёного и уважаемого человека, а Цыбиков, ко всему прочему, был ещё и благословлён самим Далай-ламой. По воспоминаниям местных жителей, незадолго до смерти профессора в селении появились неизвестные ламы – предположительно, из Тибета. Была ли то месть тибетских лам за открытие всему миру их тайн или это было содеяно местными, агинскими, так и осталось неизвестным. Чашу искали, но так и не нашли.
По другой версии, голову никто не похищал, как и тело. А Гомбожаб Цыбиков вернулся в Тибет. В 1929—1930 годах начались репрессии против «буржуазных учёных» и Цыбикова обвинили в приверженности к «панмонголизму». От этого был один шаг до обвинения в шпионаже в пользу Японии. В этом случае могли пострадать родственники и друзья. Цыбиков организовал свою «смерть», а затем при поддержке тех самых коварных лам перебрался в Тибет, который когда-то открыл миру.
Фото: Андрей Коршунов
Как было на самом деле, возможно, мы не узнаем никогда. И читатель повествования о жизни Гомбожаба Цыбикова может выбрать версию, которая ему больше всего понравится. История жизни шпиона-паломника достойна захватывающего сериала. А пока о нём телеканалом «Звезда» при поддержке Русского географического общества был снят документальный фильм «Паломник особого назначения». Команда телеканала проделала путь исследователя ещё раз – на сей раз с правнуком Гомбожаба, Жамсараном. Посмотреть исторический фильм можно на Кинопортале РГО.
Над проектом работали
Текст, дизайн, вёрстка онлайн-выставки: Наталья Бабахина
Формирование макетов экспозиции: Ольга Мокшева
Дизайн макетов экспозиции: Всеволод Прокофьев
Редакторы: Виктор Дятликович, Кристина Серпокрыленко
Фоторедактор: Алексей Михайлов
Корректор: Игорь Птицын
Фото: Аюна Дамбаева, Анна Жижирум, Евгений Коноплёв, Андрей Коршунов, Валентина Кравцова, Денис Лубсанов, Николай Птуха, Валерия Свечникова, Татьяна Фёдорова, Мария Шульпина
Источники: Русское географическое общество; Цыбиков Г. Ц. Буддист-паломник у святынь Тибета: по дневникам, ведённым в 1899-1902 годах. – Москва: Ломоносовъ, 2011; Андреев А. Первые фотографы Тибета. – «Машины и механизмы». №12/87, 2012, с. 82
РГО выражает благодарность Музею антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН за предоставленные материалы.
Текст, дизайн, вёрстка онлайн-выставки: Наталья Бабахина
Формирование макетов экспозиции: Ольга Мокшева
Дизайн макетов экспозиции: Всеволод Прокофьев
Редакторы: Виктор Дятликович, Кристина Серпокрыленко
Фоторедактор: Алексей Михайлов
Корректор: Игорь Птицын
Фото: Аюна Дамбаева, Анна Жижирум, Евгений Коноплёв, Андрей Коршунов, Валентина Кравцова, Денис Лубсанов, Николай Птуха, Валерия Свечникова, Татьяна Фёдорова, Мария Шульпина
Источники: Русское географическое общество; Цыбиков Г. Ц. Буддист-паломник у святынь Тибета: по дневникам, ведённым в 1899-1902 годах. – Москва: Ломоносовъ, 2011; Андреев А. Первые фотографы Тибета. – «Машины и механизмы». №12/87, 2012, с. 82
РГО выражает благодарность Музею антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН за предоставленные материалы.